Аккорды древних песен (Нуси, рассказ)

Серые доски палубы скрипели в такт свежему морскому ветру. Солнце вновь скрылось за кучевыми облаками, непонятно почему набежавшими на небо, ещё час назад чистое. Самое большое облако, то, за которым скрылось солнце было похоже, - думал Шархар, - на большего грифона, вставшего на задние лапы.

Ветер гнал гладкие волны вдогонку кораблю, а паруса, собиравшие в свои объятья частички силы ветра, подгоняли корабль к туманному берегу. На фок-мачте матросы возились со стакселем, а придирчивый боцман стоял, задрав голову, разглядывая такелаж.

Надо признать, - Шархар вновь погрузился в размышление, - что при дневном свете устрашающий Корабль-Призрак выглядел как-то тоскливо. Синее море, небо, облака, и посреди этого серый корабль с парусами цвета вулканического пепла и даже экипажем, одетым в серую форму… Аннатарийские боевые триремы выглядели более чем внушительно в сравнении с Призраками. Их позолоченные борта, ряды весел и надпалубные башни сверкали при дневном свете, как корона на челе ныне мертвого Роггарда Второго. Однако, при всем при том, как считал Шархар, - Призрак, превосходящий по маневренности и скорости любую трирему и оснащенный современными скорпионами вместо устаревших аркбаллист, в честном поединке победит любой корабль Западного мира.

Шархар развернулся на каблуках и стал спускаться с юта на 2-ую оружейную палубу. Здесь уже копошились матросы, собирая из заранее привезенных частей яхту “Звезда Эттерии.”

Скоро, очень скоро, - размышлял Шархар, - на яхту погрузят его черные доспехи, итилимарновый меч, лунный щит, запас еды и золота, а также прочие необходимые на вражеской территории вещи, и он отправится в порт Ноке, крупнейший эттерийский морской город, откуда, уже по земле, в Эттер и дальше в Этакор и Керентин. Задача, поставленная перед ним Орденом, будет выполнена с честью. Но времени до посадки на яхту ещё было более чем достаточно, чтобы побеседовать с Гротагаром аэнедд Рог.

Шархар отправился на корму, где на своей излюбленной низенькой скамеечке сидел Старик Рог. Одетый в темно-фиолетовую мантию и с колпаком на голове Гротагар напоминал какого-то злого волшебника из детских сказок. Он сидел, согнувшись, как рог носорога, за что и получил свое прозвище, и чертил нечто своим жезлом на полу.

- Доброго вам дня, любезный Гротогар, и ясности мысли! – окликнул Старика Шархар.
- Доброго тебе дня, любезный Шархар, и твердой руки. – откликнулся Гротогар, поднимая морщинистое лицо. Старик отложил жезл, от чего ветер, подгонявший корабль ощутимо ослаб, - ну что ж опять пришел побеседовать, тогда садись, - продолжил он, освобождая место на скамейке.
- Благодарю вас, за то, что удостаиваете меня беседой. Последний раз имею я честь беседовать с вами перед тем, как отправится в Эттерию, а жаль, я так уже привык к этим неспешным беседам, мне кажется, я буду скучать по ним на пыльных дорогах малых королевств.
- Я, пожалуй, тоже буду скучать. Однако же послушай, Шархар, я знаю, вы, молодые, за глаза зовете меня Старик Рог…
- Да как же мы смеем, нет, конечно!
- Молчи уж, я-то знаю, называете, и ничего плохого в этом нет, дело в другом. Я ведь тоже когда-то был молодым и наивным, глядя на сморщенных представителей предыдущего поколения, называл их стариками и пропускал их слова мимо ушей, ибо сам знал, как мне казалось, что лучше. И много раз страдал из-за этого. Теперь я действительно рекомендую выслушать меня и принять к сведению все, что я скажу. Но сперва ответь мне на несколько вопросов. Итак, что есть Война?
- Война есть высшее воплощение воли Великой Богини, призвание истинного её последователя, это опьянение кровью и счастье поединка.
- Прекрасный ответ, выученный в темных подвалах Орденских Замков, в библиотеках и занятиях. Но был ли ты на войне, на настоящей войне?
- Нет.
- Так вот, настоящая война – это проблемы со снабжением, ночные дозоры, гноящиеся раны и воронье на поле брани. И очень трудно во всем этом остаться настоящим рыцарем. В бою на тебя будет каждый раз нападать четверо или пятеро, атаковать со всех сторон. Они будут наносить недостойные удары в локти, ниже колена. И очень трудно тогда не нарушить Канон Рыцарства. Трудно остаться рыцарем, а не превратиться в простого убийцу с горящим безумным взором. Трудно не забыть о своем призвании, когда третью неделю подряд постоянно возникают проблемы со снабжением, а перед битвой желудок пуст. Вот в чем истинное призвание Черного Рыцаря – остаться собою тогда, когда остальные обращаются из воинов в зверей. А что есть страсть?
- Страсть есть форма выражения восхищения Черного Рыцаря пред Великой Богиней, обет поклоняться лишь ей, счастье приносить ей жертвы, счастье умереть для неё.
- Все вроде бы правильно. А скажи, как ты думаешь, а почему наши достойные оппоненты из Ордена Ограждающего Света, те, с кем благородным бы было скрестить наши клинки, почему они берут себе тоже обет безбрачия? Неужто они также испытывают восхищение пред Великой, или же объяснением служит их противоестественное влечение к этому Отцу Света? А?
- Я не задумывался об этом. Не знаю.
- Ага, не задумывался, а зря. Все имеет логичное объяснение. Знаешь ли ты о таком понятии как любовь?
- Да, но любви не существует.
- Совершенно верно, однако существует нечто похожее, способное затуманить разум воина, способное предать идеалы воина ради себя. И это тоже называется, я полагаю, страсть. И её тебе следует также опасаться в твоем путешествии. Ибо, не защитив свое сердце холодом и преклонением пред Богиней, ты навсегда окажешься предателем, и не будет тебе пути назад. Однако, твоя яхта готова.
- Ну что же, благодарю за беседу, да пребудет ваш клинок в силе. Прощайте.
- Да будет твой путь достоин. Прощай.


<> <> <>

Порт Ноке был крупнейшим морским городом в Эттерии, хотя в сравнении с торговыми городами близ Астахарийского озера он казался всего лишь деревушкой. Большинство построек были из дерева, украшенные восхитительной резьбой, а храм Богини-Матери в центре города считался одной из прекраснейших построек Старого Мира.

Однако же романтика раннего утра сменялась на полуденную обыденность, когда яхта подплывала все ближе и ближе к берегу. Запах протухшей рыбы ударял в ноздри, слышалась ругань портовых рабочих, а на стене храма Богини Матери солдаты спешно стирали свежую надпись: “Хейлиан-Эстер – ведьма”. Крышу здания Таможни, сгоревшую после недавнего пожара, спешно чинили какие-то унылые личности, а у подножья памятника старому князю Эттерии, деда нынешней княгини, той самой, которую надпись на стене храма обвиняла в колдовстве, пьянствовали матросы.

Шархар сошел с яхты на берег уже в полном рыцарском облачении, моряки вывели из трюма его боевого коня по кличке Лурн. Последнее время среди черных рыцарей бытовала мода называть коней именами королей династии Платинидов, а боевых носорогов – именами представителей 1-ой династии. Путешествие началось.

Шархар ехал по узеньким улочкам Ноке, пропахшим рыбой и нищетой, с удивлением, незаметным из-под закрытого шлема, разглядывая город. Он впервые оказался на земле, не укутанной в свинцовый туман, и все казалось необычным ему. Вместо серебренных восьмиконечных звезд – пестрые гербы, горожане, не падающие на колени пред рыцарем, большие магазины, пьяные солдаты, веселая ребятня, стайками проявляющаяся везде, старики, сидящие на лавках и играющие в кости.

“Несчастные, всю свою жизнь они, те, кому доступен солнечный свет, те, кто не голодает годами, питаясь одним лишь мхом да рыбой, на что они тратят свою жизнь! Торговля, сплетни, ложь… Одно это слово “любовь” чего только стоит. В орденских библиотеках я читал, помниться, несколько любовных романов, но поверить в то, что такое бывает, получалось лишь на словах. А теперь вот, по каждой улице ходят такие парочки, обнимаются, целуются… Чувство – слабость, а “Слабость заслуживает Смерти” - 1-ый пункт устава Черных Рыцарей. Их воины, стражники, да я скорее бы бросился на свой меч, чем предстал бы в таком виде посередь улицы. Пьяные туши, развалились на посту, как носороги в Сильвании. Сейчас посмотрим, как они меня досматривать будут при въезде в высокий город.”
- Остановитесь, ваша светлость, просим простить нас, грешных, за то, что беспокоим ваше благородие, но не соизволите ли вы назвать ваше имя и цель прибытия в Ноне, ибо так нам приказано. Ещё раз простите.

“Мерзкие лицемеры, а ведь десять секунд назад они пинками с руганью выпроводили старуху, пытавшуюся пройти туда же, куда иду я. Однако сейчас надобно что-то ответить, а лгать, как у них тут принято, я не могу. “ Ложь, пусть даже ложь во имя чего-либо, - недопустима.” - 5-ый пункт устава Черных Рыцарей. Итак…”
- Я – Лорд Шархар аэнедд Шархар, рыцарь Ордена Черной Луны, цель моя да не названа будет. Вы, да пропустите меня.

“Тупые лица, скрип плохо пригнанных лат на телах, разбегающихся перед моим конем. Они заслуживают смерти. Они не атаковали меня, они даже не побегут докладывать начальству, так как начальство их, конечно, засмеет и им не поверит. Теперь неплохо бы перекусить и уже отправиться вглубь этой земли. Вот как раз дом, который, по-моему, называется в Западном Мире трактир. Здесь и остановимся. ”

“Вот тот стол выглядит почище, чем другие. Тогда вот ты сейчас вылетишь с лавки в окно, а тебя я пинком впечатаю в стену, а ты… Впрочем, остальные уже сами разбежались.”
- Хозяин, - мяса, да не вздумай прожаривать его следует, пусть будет с кровью, и темного пива.
- Не извольте беспокоиться, ваша светлость. Одну секундочку.

“Вот уже они все забегали, подхалимы, увидели, что у рыцаря доспехи дорогие и меч длинный. И хоть бы кто возмутился, хоть бы кто вызвал бы на поединок за такое поведение. Трусы. Хотя нет, вот, я вижу, один подходит ко мне, держась за меч, сейчас, наверное, последует ритуальный вызов. Наконец-то.”
- Милостивый государь, позвольте присоединиться к вашей трапезе, да пребудет над вами благословение Семерых. Я, к прискорбию, сейчас без денег, так что угостите меня, будьте любезны, а уж я-то в долгу не останусь.
Грохот стальной перчатки, ударяющей в щеку попрошайки, разодетого, как дворянин, стон, он отплевывается кровью и отползает. “Значит здесь такие дворяне и таков Канон Рыцарства. В Конклаве правы, они должны быть уничтожены все, до последнего человечишки”.

“Вновь дорога под ногами, я все глубже и глубже углубляюсь в эту зеленую страну, где воздух чист, а воду из ручьев можно пить. Таверны на каждом углу и перекрестке, сложенные из толстых мощных бревен, колодцы, около которых собирается местная молодежь по вечерам. На крыше каждого домика – резные скульптурки, изображающие то духа-покровителя, то какое-нибудь домашнее животное. В каждой деревне всегда можно найти её центральную площадь, её так называемое сердце, вокруг которого скопились самые крупные, самые хорошо украшенные дома. И обязательно посреди этой площади будет огромная живописная грязная лужа, в которой буден нежится на солнышке большая и счастливая свинья.

В этих местах такое удивительное количество живности, такое её разнообразие, какое я видел лишь в Сильвании, но там эта живность так и норовила выскочить на тебя из-за всякой пальмы или трухлявой коряги. А здесь же она летала, прыгала и скакала вокруг, не причиняя никакого вреда, весело звеня и шурша по кустам. Иногда дорогу перебегал еж, или в кроне дерева мелькала смешная маленькая зверюшка с пушистым хвостом, которую в учебниках называли то ли булкой, то ли белкой.

Наиболее запоминающиеся здесь вечера. Луна видна на небе так ясно, как будто бы Великая Богиня опустила свой прекрасный взгляд именно на меня. Звезды, окаймляющие ночную странницу, казались живыми. Они дрожали и истекали слезами каждую полночь. И, да славится Богиня, гибель не стучалась в разум с рассветом.

Вот на дороге кто-то появился на горизонте, их несколько и они идут на встречу ко мне, кажется, это крестьяне. У каждого вилы, а за ними плетется лошадка с телегой, на которую навалено свежее, пахнущее осенью, сено. В такую ночь невозможно не вступить в поединок. Жаль, здесь нет благородного рыцаря. Эти слабее меня, без сомнения, но их трое, так что, я полагаю, силы можно считать равными. К тому же, я, являясь дворянином, в поединке временно поднимаю их до своего уровня, а значит, тем самым совершаю благородный поступок, так, кажется, нас учили. Хотя не знаю, быть может, силы все-таки не равны. Я воин, и, скорее всего, тренировался больше их, но в то же время, они старше меня где-то вдвое, каждый из них, ведь мне девятнадцать, а им – тридцать пять – сорок. Ладно, для окончательного уравнивания сил сниму шлем”.
- Эй, вы, именем Великой Богини, вызываю вас на бой! Защищайтесь.
“ Итак, разгон, ветер свистит в ушах, стук копыт по дороге, я поднимаю пику».
- Во славу Войны!
“ Они бегут от поединка? Трусы, а как же товарищ ваш, не отомщенный, в крови своей же погребенный. Куда же вы. Но я на коне и им не уйти от меня. “ Трусость должна быть изжита с лица земли. ”Снова размах, Удар!”
- Во имя Боли!
“Третий, наверное, убежит все же в лес, мерзкая тварь. Хотя нет, о удача, он поскользнулся на луже и упал. “ Без меча – все дороги размыты дождем.” – учит древняя мудрость великих Норлоков. Ну что же, отправляйся в чертоги Ксантоса.”
- Славься Великая Богиня!
“Победа. Все оказалось слишком просто, слишком быстро. Однако же раз представился такой случай, то можно перекусить, а то в городах они, по-моему, не любят, когда у всех на глазах пьют кровь”.

Красной кровью начерти свое имя на песке,
И лицо в крови умой, кровь дымится на клинке.
Пусть несчастных плач и крик никогда б в миру не стих,
Пусть же горы черепов остаются от врагов.
Ты же грозною рукой серый мир огнем укрой,
И открой иным глаза:
Жизнь прошла.

“ Наконец-то я в Эттере, первой точке моего маршрута. Здесь где-то должен находиться кабак “Золото Сильвании,” в котором я должен встретиться с некой Джасмир, Холодный Взор, баронессой Вирон. Читаем выданное описание: “Девушка лет 22 от роду, очень религиозная и образованная, сирота, мать умерла при родах, отец погиб в Лемерии 5 лет назад во время диверсии. Воспитывалась тетей, леди Раннеской, Длинная Коса. Рост – средний, худая, черные длинные прямые волосы. На встрече должна быть в синем платье и с белой хризантемой в волосах. Пароль: О прекрасная, позвольте бедному рыцарю поцеловать вашу изящную ручку, прежде чем дорога вновь позовет его в даль. Ответ: Любезный Рыцарь слишком милостив ко мне, и если он пожелает, то, когда он отправиться совершать подвиги, он может взять с собой мою хризантему, дабы она помогла ему победить там, где клинок не способен одержать победу.” Интересно, где бы этот кабак мог бы находиться?”

Город Эттер был основан ещё в те далекие времена, когда Эттерия была частью Большего Аннатари, как пограничный гарнизон, на границе в Лесом. Во времена первой смуты королевские войска ушли отсюда в центр государства. Лес же остался, а потому баронам пришлось создавать свое собственное войско, дабы защитить пределы своей земли от племен, живших в этом лесу. Вести из Аннатари не приходили год за годом, так что постепенно здесь в Эттере образовалось свое собственное правительство, а когда был убит король Алькаазар Молот Богов, бароны объявили об образовании королевства Эттерилан, которое с потерей Лемерии в 690 году, превратилось в княжество Эттерия. Ныне же Эттер защищен высокими каменными стенами, внутри которых можно найти и большей базар, типичный скорее для солнечного Тайгарда, чем для лесистого севера, и храмы Семерых, построенные из каменного дерева, и украшенные эттерийской резьбою и скульптурой. Чудные завитушки, элегантные деревянные башенки и портики, деревянные скульптурки на крышах украшали почти каждый дом в этом городе. Несмотря на многолюдность, этот город не был шумным, в отличие от южных соседей, видимо Лес, обступавший город со всех сторон, своей молчаливостью и подавляющим суровым великолепием каким-то образом влиял на сознание жителей, уподобляя их себе.

“Город Эттер был основан ещё в те годы, когда мой род ещё не был изгнан из Арарвейна, и мои предки нередко приезжали сюда с заданиями и войсками. Когда же Великий Король был убит, они не нашли ничего лучше, эти лесные варвары, чем предать государство, оказавшееся в беде. И ныне Эттер – всего лишь скопление жалких хижин за каменной оградой, с мерзким запахом торгашей, церквушками местных божков, да с почти вырубленным лесом вокруг.”

“В Стране Свинцовых Туманов тварям отрезают языки. Бывает, проезжая по Плато Ветров, бросишь взгляд в сторону, и он медленно охватит все пустынные взгорья горькой на вкус земли, где не заходит Луна. В её темном постоянном свете проступают контуры камней и скал, покрытых вулканической пылью долин и возвышенностей. Длинные тени пробегают из одной ложбины в другую, обходя те места, где пепел срывается со скудных почв ветром. Кое-где проступают прикрытые шкурами ямы, жилища тварей. Несколько огромных, сверху покрытых кожами, костей, вкопанных в землю возле углубления в почве, – вот и вся хижина, в которой ютятся твари. Слабые, угловатые, со следами рубцов от побоев, вечно глупо улыбающиеся – они покрывают всю поверхность великой страны своими жалкими потугами выжить. Все в грязи, без какой-либо одежды, беззубые и бессильные твари… Волосы у них выпадают в раннем детстве, как, впрочем, и ногти. Язык им отрезают в двенадцать лет, а в двадцать два года, эти убитые свинцовым туманом развалины попадают на ритуальный алтарь. Весь их жизненный цикл прост: научиться выполнять команды, затем добывать съедобные мхи и выращивать съедобные грибы, или ловить рыбу, произвести потомство, отдать свою кровь.

Здесь - все сложнее. Здесь твари ходят по улицам и зовутся – “Человек Разумный” Хотя… Суть-то остается прежней, как и жизненный цикл. Лишь умирают они просто так, и целебная жидкость гибнет зря. И лучше бы им отрезали их льстивые языки. Впрочем, путь сквозь город позади. Я – в трактире. Синее кружевное платье, белая хризантема, глаза, полуприкрытые, словно в ожидании… Кого? Меня?”
- О прекрасная, позвольте бедному рыцарю поцеловать вашу изящную ручку, прежде чем дорога вновь позовет его в даль.
- Любезный Рыцарь слишком милостив ко мне, и, если он пожелает, то, когда он отправиться совершать подвиги, он может взять с собой мою хризантему, дабы она помогла ему победить там, где клинок не способен одержать победу.
- Хризантема не одержит победы там, где бессилен меч. Благословляю небеса, что предоставлен мне был шанс встретиться с вами, баронесса.
- Вам ещё предстоит увидеть, как вы ошибаетесь, рыцарь. Видеть вас, бесценное счастье для меня. Какая жалость, что вы не появились неделей раньше, во время карнавала. Боги нашептывали мне ваше имя еженощно.
В грязь и плесень обрати имена чужих богов,
И в жестокости основ жалость в миг уйдет из снов.
В гневе сердце освяти, Боль откроет все пути.
Колдовство иных времен обрати в предсмертный стон.
И клинком стальным в руке - власть свою крепи везде!
Подари всем в дар совет:
Счастья нет!

“ “Тот, чьи помыслы обращены ко лжи, подобен цветку, чьи лепестки никогда не почувствуют запах утренней росы”. Так говорят Норлоки.”

Замок Эттер готовился традиционному осеннему балу. Башенки и бойницы были украшены флагами и вымпелами. Стража наконец-то почистила свои доспехи. Музыканты и барды всего севера съехались на звон щедрой княжеской монеты. Мост был опущен, знаменитые северные рейнжеры, слава эттерийского войска, в зеленых плащах и с огромными луками хмуро наблюдали за раззолоченной публикой, проходившей во дворец. Как всегда возникла путаница с пригласительными билетами и порядком объявления гостей. Все древние дома северных дворян традиционно считали, что приглашены, могут не снимать оружия и, уж конечно, должны быть первыми объявлены герольдом. К тому же, как оказалось, часть оркестра отсутствовала, будучи не протрезвевшей после очередного творческого вечера, и казначей, будучи первым, попавшимся на глаза княгини, пытался срочно найти им замены. Распорядителя бала чуть ли не казнили. Дворянство чувствовало, что очередной радостный вечер приближается.

Леди Джасмир, Холодный Взор, баронесса Вирон. Лорд Шархар, Горный Коршун, барон Тиндола и Холфа.

“Тиндол и Холф – маленькие клочки земли в солнечном Паллане, купленные нашими агентами за бесценок. Дворянство, как и рыцарство, нельзя купить, его можно только продать. За бесценок.”
-Пойдемте, любезный Шархар, я представлю вас её высочеству. Она, несомненно, будет счастлива познакомиться со столь благородным рыцарем.
- Как вам будет угодно, прекраснейшая Джасмир.
“Итак, благодаря леди Джасмир, я попал на Бал, теперь пора подготовиться к исполнению второй части задания. Я должен найти здесь лорда Горрадана, вызвать его на поединок и уничтожить. Пока он отсутствует. Так что необходимо веселиться, танцевать и радоваться жизни.”
- О прекраснейшая, позвольте пригласить вас на танец.

- Благодарю вас, возьмите мою руку.
“Ах да, протянуть руку я и забыл. Надо следить внимательнее за этикетом.”
- Когда мы будем в первый раз проходить мимо княжеского трона, не забудьте, любезный Шерхар, кивнуть княгине. Так у нас принято.
- Непременно. Примите мои благодарности за совет, леди Джасмир.
“Как будто бы это какая-то сложная игра: там кивни, здесь поклонись, потом подними глаза. Все играют, и находят в этом удовольствие. А я не нахожу. Я играю в свою игру. Я на задании Ордена. И эта игра, хотя и не нарушает устава, кажется мне не много лицемерной. Если меня кто-нибудь спросит, не из Страны Свинцовых Туманов ли я явился, я не солгу. Но никто не спросит. А сам я молчу. Не получается ли, что я своим молчанием их всех обманываю? Но Командор считает, что все в порядке, так мне ли сомневаться? Всегда сложно понять, благородно ли я поступаю, послужит ли мой поступок славе Великой Богини? Ещё хуже искать оправдания своим не совсем корректным поступкам. На войне куда как проще. Но нет, мы не воюем”.
- Взгляните Шархар, княгиня улыбнулась вам, многие дамы смотрят на вас с восхищением. Вы могли бы сделать при дворе карьеру, если бы преследовали такую цель.
““Достижения те, что бессмысленны для тебя, и коими ты пренебрегаешь, не раз ещё заставят сожалеть о невнимании к себе, так точно, тот птенец, которого все звали неуклюжим и некрасивым в детстве, став белым лебедем, не будет брать пищу из рук обидчиков””.
- Улыбки и взгляды этих дам – ничто в сравнении с теми, что источают кавалеры при виде вас.
- Ваши комплименты не заслужены.
Молчание и музыка.
- А скажите, Шархар, неужели там, откуда вы пришли, и в правду не верят в любовь?
- Любви нет, прекраснейшая. Есть лишь самообман и иллюзии, оплетающие наш разум, а ещё есть оправдания, те, что придуманы лицемерными мудрецами для своих животных инстинктов.
- Как интересно, было бы более чем забавно предположить, что вы, люди с Востока – не такие как мы, дети Запада. Но нет, вы же вышли из нас, у нас часто совпадают цели, устремления. Мы сходно мыслим. Так скажите же, благородный рыцарь, неужели мы способны чувствовать, а вы – нет?
- Нет, восхитительная, просто наши глаза открыты, и мы способны видеть истинную природу того, что вы зовете любовью. Затасканное словечко, эта “Любовь”, не правда ли?
- Совершенно верно, это слово употребляется к месту и не к месту, употребляется в обмане, как лесть, как пустой звук. Но это ничего не значит, слова – ничто перед её величием. И когда-нибудь она коснется вас, мой каменный паладин, и тогда все слова, все объяснения будут бессильны.
“ “Чувство, что ещё не изведал, волнует, как поединок, время которого ещё не подошло, даже когда этот поединок – всего лишь драка в таверне.” - древняя мудрость не лжет. Этот танец, музыка… За тонкой филигранью мотивов и фигур, лик Той, что вечно в нашей памяти, затуманивается, и место его занимает другой, той, что кружится со мной в одной паре по залу. Аккорды древних песен звучат в моей голове, сливаясь в холодный гул времени. Я знаю, что все вокруг, от резкого лица княгини и до вызолоченных доспехов гвардейцев – ложь, но ложь бывает так сладостна. Впрочем, вот лицо того, кого я ищу, оно более правдоподобно”.
- Восхитительная Джасмир, Простите меня, но после этого танца долг зовет меня исполнить назначенное.
- Любезный Шархар, не смея противостоять вашей судьбе, я прошу лишь о немногом, о возможности сопровождать вас в ваших исканиях.
- Воля прекрасной дамы – закон для меня.
“Итак, я должен подойти к вон тому дворянину, барону Алиньи, Черный Камень, и вызвать его на поединок, в котором он найдет конец своего жизненного пути. И тайна Ордена, которую он узнал, уйдет вместе с ним. Я уже рядом с ним. Он хорошо тренирован, меч его не украшен алмазами, а руки покрыты мозолями, хотя костюм его богаче многих будет. Повод для дуэли может быть любым – косой взгляд, двусмысленный жест или… Или…”
- Милостивый государь, ваш недостойный взгляд оскорбляет честь этой прекрасной дамы. Немедленно принесите ей свои глубокие извинения.
- Я даже не взглянул в её сторону, любезнейший. Сдается мне, что вы ищите драки.
- Я всего лишь защищаю честь и доброе имя леди Джасмир Холодный Взор. Так вы отказываетесь от принесения извинений?
- Да, милостивый государь.
- Тогда я, Шархар аэнедд’Шархар, требую у вас сатисфакции.
- Вы её получите. Завтра.
И снова музыка и танцы.

Утро. Дождь. Серая каменная стена, наемный секундант вместе с секундантом Алиньи отмеряют пятнадцать шагов. На углу стоит незнакомая карета, зачем-то приподнята шторка на небольшом окошке. “Почему же леди Джасмир наблюдает за мной? Подходит Алиньи, он, кажется, хочет что-то сказать”
- Любезный Шархар, вы ведь, не правда ли, из Черного Ордена? Вас прислали, чтобы убить меня, во что бы то и стало, не так ли?
- Да это так.
“Он пришел на поединок со мной, зная, кто я. Он знал, что идет на смерть, но он не отказался от вызова и сохранил честь. В стране, где всяк лжет и лукавит, всяк труслив и алчен, меркантилен и слаб, я нахожу одного достойного, и должен немедля его убить. Вместо того, чтобы уничтожить остальных, как они того заслуживают, я убью Алиньи, который мог бы быть моим другом.”
- Любезный Шархар, вы не уснули? Нет? Хорошо. Знаете ли, всем людям свойственно видеть сны. Каждый видит сои собственные неподражаемые сны, которым не суждено уже повториться, ибо каждый раз они видоизменяются, и даже один и тот же кошмар становится раз от раза чуточку другим, более страшным. Одни люди видят сны ночью, в зябкой темноте и дрожащем лунном свете, в собственных постелях, кутаясь в теплые перины. Это сны о их судьбе, их прошлом, настоящем и грядущем. Они повествуют о событиях и переживаниях спящего человека. Иногда, эти сны затрагивают нечто большее, чем просто жизнь человека, но все равно никогда этим снам не суждено сбыться. Другие же люди видят сны днем, под светом солнца. Их сны – безумные мечты о запретном, тоненькие струйки того Ветра Перемен, что когда-то охватывал мир. И их сны могут воплотиться в жизнь, неся разрушение всему, что окажется доступно взору спящего. Мечты дотрагиваются до любой детали из окружающего мира и, в неосознанном желании изменять, уничтожают, уничтожают… Таким людям нет места на этой земле. Их должно искоренить. Защищайтесь, благородный сэр.
“Кровь заливает мостовую, смешиваясь с дождевой водой. В окошке кареты – бледное лицо Джасмир. Барон Алиньи, Черный Камень, убит мною в честном поединке. Прощай друг”.

Пусть пожарищ гарь и дым - всем укажут, где твой дом,
Будешь ты непобедим, гимн твой - похоронный звон.
На крови построй страну, воплоти свою мечту,
Где на выжженной земле счастья не сыскать нигде.
Ни живых ни мертвых нет, лишь Луны тоскливый свет
Принесет тебе ответ:
Смерти нет.

“Смерти нет. Ты не убит, ты просто отправился в чертоги Богини, ибо жил и сражался достойно. Счастливого пути. Помни, смерти – нет. Только справедливость, только тишина и пелена тумана. Она уже закрывает мне глаза. Ты смог зацепить меня. Спасибо”.

“Я открываю глаза. Я очнулся на белоснежной кровати в высокой комнате с резными гранитными окнами и высоким потолком. Плечо перебинтовано. Долго ли я провалялся без сознания?”

“Я Шархар. Я рыцарь Ордена Черной Луны. В глубоком свете этого ночного светила все кажется черно-белым и сине-серым. Небо, земли, воды. Даже кровь. Я помню годы учебы. Я помню годы молитв. Я верю. Но родные земли и высокие храмы так далеко. И другие руки ухаживали за моими ранами. Нет, не холодные белые руки жрицы Богини и не шершавые, старые руки гарнизонного лекаря. Это нежные юные руки леди Джасмир. Я спал и ночью видел сны. Днем мне уже неприятно, но также и сладостно о них вспоминать. Но я не боюсь. Я сильнее. Слава великой богине!”
- О Шархар, вы очнулись. Вы не представляете себе, как я счастлива. Все врачи говорили, что с такой раной вам не выжить. Один профессор из Лякримы даже говорил, что с таким высоким содержанием тяжелых металлов в крови вы давно уже должны бы были лишиться всех волос, ногтей, зубов, превратиться в старика. Но я всегда считала, что нынешние врачи ничего не понимают в настоящей медицине.
- Благодарю вас, о прекраснейшая, за тот уход, который вы оказали мне. Я обязан вам жизнью. Я хотел бы…
- Молчите, вам вредно говорить. Ещё дня два я бы не рекомендовала бы вам вставать с постели. Мой поступок не заслуживает столь многих благодарностей, ибо я поступила просто так, как велел мне долг, и указывало сердце. Теперь же отдыхайте.
“Она ушла, и в комнате стало сразу же чуть темнее. За окном солнце уходит за тучи. Хочется свежей крови. Очень хочется. Такое впечатление, что я провалялся в постели дня два. А значит, сегодня вечером я обязан покинуть этот гостеприимный кров, ибо следующее задание ждет меня.

Странно, что такая слабая рана так сильно вывела меня из строя. Я почти не почувствовал её вначале. Магия крови и быстрая регенерация уже к вечеру того дня должны бы были сделать из неё царапину. Я не должен был потерять сознание. Мне нужна кровь”.

Силой красно-черной птицы, что рождается из пепла, Правдой ярко-алой розы, не покорной зимней воле, Властью данной небесами гневу утреннего ветра, Я зову к себе покорных, взять у них крупицу крови. Феникс в пламени проснется, от забвения очнется, Роза средь снегов полярных расцветет на зло природе. Ветер тонкою ладонью лиц проснувшихся коснется. Я крови твоей желаю пить в предсмертном хороводе.

“Маленькая ещё девочка, наверное, служанка, с полу прикрытыми глазами входит в комнату. Иди ко мне, тебе не будет больно. Как я голоден”.

“Теперь я здоров. Ребенок очнется через два часа, не помня ничего, но в утренних снах она будет видеть лишь красную живительную жидкость. Жажда овладеет её целиком. Подчинит”.

“ Ага, за дверью комната поменьше. Бежевые шторы на узких высоких окнах, резной потолок, игра теней и радуг на зеркале. Мои вещи на стульях и полках. Похоже, все они собраны здесь. Это очень кстати. Самое время одется и вооружиться.

Идем дальше. Винтовая лестница с узенькими окнами-бойницами. Самое время заглянуть в них. Лес простирается там от горизонта до горизонта, изредка перемежаемый жиденькими прогалинами полей и огородов. Мелкие крестьянские хижины. Конечно же, я в родовом замке рода Вирон. Два часа быстрой езды до Эттера.

Надеюсь мой конь – в конюшне, готов к путешествию. Ступеньки – деревянные, довольно новые, весь замок, хотя и стоит здесь столетиями не производит впечатления памятника древности. Внизу парочка стражников удивленно глядят на меня. Доспехи легкие, но хорошие, алебарды сверкают. Интересно, какие приказания относительно меня отдала Джасмир. Ага, они становятся в стойку, неужели славная драка? Жаль, я не одел доспехи.

Нет, они отходят в стороны, пропуская меня. Разумно с их стороны. Хотя они конечно же не знают, кто я.”
- Милостивые государи, не могли бы вы подсказать мне, где я могу найти её светлость леди Вирон?
- Ну… она, господин хороший, обедает. Там, направо, в большой зале. Эээ… просили не беспокоить.
- Благодарю вас, любезнейшие.
“Коридор с деревянными колоннами. Резьба на мебели. На стенах висят картины со сценами охоты. Прекрасные дамы в платьях, благородные рыцари в латах, мускулистые собаки, быстрые соколы и огромные кабаны. Синие бархатные портьеры и шторы на окнах. А за окнами хлев и свиньи в лужах. Поворот на право и вновь стража перед дверью. Зачем столько стражи в родном доме?”
- Сударь, доложите её светлости о моем прибытии.
- Сейчас, сейчас, сэр рыцарь.
“Как интересно, в большой двери есть дверь поменьше, стражник ныряет в нее, не распахивая больших створок. Однако вот пришел и их черед раскрываться, меня пропускают”.

“Если и существует грань возможным излишествам, то она явно выше, чем я предполагал. “Слабый – окружает себя золотом и серебром, Сильный – сталью и аскезой.” Стол на сорок персон. Сорок приборов. И одна леди Джасмир за столом. Она почти успела скрыть удивление, вызванное моим скорым выздоровлением. Удивление, а быть может и что-то ещё, досаду… или радость. На стенах знамена и охотничьи трофеи. Слуги в ливреях стоят по углам”.
- Шархар, вы здоровы. Как я счастлива.
“Такая радость во взоре и голосе. А вдруг она действительно счастлива. Почему?”
- Незабываемая, ваш теплый уход сотворил чудо, которое достойно песен. Я выздоровел. Примите мои благодарности. Я в неоплатном долгу пред вами.
- Что вы, я не сделала ничего такого, что могло бы вызвать ваше чудесное выздоровление. Благодарите лишь небеса. Ну что же вы все на коленях, встаньте, благородный рыцарь. И примите приглашение отобедать со мной. Садитесь. Сейчас все яства, что пожелаете, будут пред вами.
“Трапеза – это очень кстати. Само собой приглашение принимается”.
- Нет-нет, Шархар, не садитесь за дальний конец стола, я же вас там даже не увижу. Отринем этикет, садитесь здесь.
“ Как сказали бы в таких случаях северяне, “За столом завязалась непринужденная беседа”. Беседа не о чем. Погода, леса, охота. Обычно подобные беседы вызывают отвращение, но не сейчас. Почему? Знаю ответ, но боюсь произнести его даже в мыслях. И знаю, что в ответе ложь. Все ложь.
На высочайшей горе мира, а в укутанном мрамором храме, в хрустальном саркофаге спит Богиня. Её глаза закрыты, а белоснежные крылья сложены за спиной. Её лик – прекрасней всего, что существует на земле. Её стан, её руки… Полуоткрыт идеальный рот, а дыхание почти незаметно. Тихий выдох, и расцветают бутоны. Невидимый вдох и опадает листва. Выдох, и в безумном порыве армии рвутся на встречи друг другу. Вдох и вдовы оплакивают павших. Я знаю, Она прекрасней всех, я знаю, лишь Она достойна любви и преклонения. Но больше я не верю в это. Я мечтал перевернуть горы, высушить моря и увидеть лик её, ныне мечты мои – о другом. Я заслуживаю смерти, но теперь, как никогда, я хочу жить. Там в саркофаге в горах – Смерть, вечный сон, здесь же жизнь, песнь соловья. Старые песни больше не поют во мне, взамен новая одна, что переполняет меня целиком”.
- Шархар, вы ведь останетесь погостить у меня?
- Почту за честь, Джасмир.
- Да, и загляните ко мне в покои, если вы не возражаете, сегодня вечером.
- Как вам будет угодно.
“Прощай Черный Орден, я не выполню твое задание. Я не поскачу сейчас же сквозь всю Эттерию по твоей указке. Я останусь здесь. Я не достоин звания Черного Рыцаря, и я выбираю себе другой путь”.

“Вот она заветная дверь, около её-то нет стражи. Что же за ней? Вопросы… Не хочу думать. Просто открою…”

Записка:

“ Любезный Шархар, прощайте. Я выполнила свой долг, задержав вас. А вы оказались, как всегда, правы: Любви нет”.

Оглядись: Везде вокруг, на руинах древних царств,
Миллионы твоих слуг, тень погибших государств.
Для тебя они умрут, твое Имя воспоют,
Им не смей смотреть в глаза, там лишь только пустота.
Ведь с начала всех времен дар Любви не обретен!
В любом мире посмотри:
Нет Любви...